Морозов Николай Александрович

Автобиография 1926 года
http://www.chronologia.org/morozov/auto.html

Биография, фоты и ХРИСТОС
http://www.doverchiv.narod.ru/morozov/index.htm

Валянский С., Недосекина И. - Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова [2006, DjVu/PDF, RUS, 25 мб]
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4250898

Архив почетного академика Н. А. Морозова на сайте Российской академии наук
http://www.ras.ru/namorozovarchive/about.aspx

Морозов Н. А. «Функция». «Наглядное изложение дифференциального и интегрального исчисления и некоторых его приложений к естествознанию и геометрии»
(Книга, написанная в Шлиссельбургской крепости для товарища по заключению С. Иванова.)
http://www.ras.ru/namorozovarchive/2_actview.aspx?id=196

СКВОЗЬ ТЕРНИИ - К ЗВЕЗДАМ!

Приказано уморить!

...Ночь с 8 на 9 февраля 1882 года выдалась в Петербурге на редкость холодной. Мороз и ветер заставляли поеживаться даже богатых господ в теплых шубах с бобровыми воротниками. И только Николай Александрович Морозов, двадцатисемилетний узник Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, казалось, не чувствовал леденящего дыхания зимней ночи в нетопленой одиночной камере. Утром 9 февраля он вместе с девятнадцатью соратниками по революционной борьбе должен был предстать перед беспощадным инквизиторским судом - Особым присутствием правительствующего Сената, вершившим расправу над теми, кого император Александр III считал своими личными врагами.

Морозов не ждал от царских слуг "милости" в виде пожизненной каторги. "Если презренные лакеи деспотизма подвергли жестоким пыткам и повесили моего друга Николая Кибальчича, изобретателя ракетного летательного аппарата, который был только агентом исполнительного комитета партии "Народная Воля", то какие предсмертные муки и какая смерть ожидают меня - одного из основателей и главных теоретиков "Народной Воли""! - думал он и сожалел лишь о том, что ему, наверное, не доведется претворить в жизнь научное завещание убитого царскими палачами Кибальчича и дожить до крылатой эпохи человечества, до звездного часа любимой Отчизны - России...

А в это время на противоположном берегу Невы в Малахитовом зале Зимнего дворца решалась его судьба. Шло тайное совещание высших сановников Российской империи. Шеф жандармов, изогнувшись в форме вопросительного знака, гнусавым голосом докладывал самодержцу о "весьма опасном революционном деятеле" Николае Александровиче Морозове:

- Основатель сообщества "Народная Воля", ваше величество, философ, безбожник, натуралист, дарвинист, тираноборец. Дерзновенно мечтает о звездах и о полетах на воздухолетательных снарядах тяжелее воздуха, пишет вольнодумные стихи. Знаток бомбоизготовительного дела, искуснейший конспиратор. Кроме того, по агентурным сведениям, означенный Морозов имел в декабре 1880 года тайную встречу в Лондоне с вождем социалистов всего мира Карлом Марксом, обещавшим русским революционерам свое полное содействие в злоумышлениях против в бозе почившего государя императора Александра Николаевича, блаженной памяти родителя вашего, а, стало быть, - и против самодержавной власти вашего величества, установленной самим господом богом.

- ...Оного Морозова мало повесить, - прервал своего сатрапа рассвирепевший царь. - Его уморить надобно жестокой и медленной смертью!

...Николая Александровича Морозова приговорили к вечной каторге и бросили в сырую и мрачную полуподземную камеру "секретного дома" Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Тройные тюремные стены отделили его от всего живого. Чтобы солнечный свет никогда не проникал в камеру Морозова, жандармы так густо замазали масляной краской стекло единственного и к тому же зарешеченного оконца, что в каменном склепе не осталось ни одной прозрачной точки. Форточки не было, и наружный воздух не проникал в камеру. На прогулку народовольцев - узников Алексеевского равелина - не выпускали. Тюремщики поили Николая Александровича тухлой и ржавой водой.

Несмотря на такие нечеловеческие условия, Морозов выдержал три года строжайшего одиночного заключения в Алексеевском равелине и двадцать один год заточения в еще более страшной тюрьме - "народовольческом корпусе" Шлиссельбургской крепости. Из девяти товарищей Николая Александровича по народовольческому "процессу двадцати", обреченных царем на мучительную медленную смерть "в глубине преисподней" жандармских застенков, семь погибли от голода, туберкулеза, цинги, моральных и физических истязаний, а он не только выжил и сохранил революционные убеждения, но и написал в одиночной камере Шлиссельбургской крепости более 15000 страниц гениальных научных трудов по астрономии, биологии, геологии, истории, истории культуры, математике, научному атеизму, физике, философии, химии, языкознанию и другим наукам и сделал несколько открытий мирового значения. Так, Морозов задолго до всех других ученых теоретически предсказал и подробно обосновал и сложность строения атома, и возможность использования внутриатомной энергии, и наличие в Периодической системе химических элементов Д.И. Менделеева группы инертных газов (и точный атомный вес каждого из них), и так называемые периодические системы углеводородных радикалов, и существование неизвестных на земле состояний вещества (в частности, плазмы).

...Первая русская революция "исторгла" Николая Александровича Морозова из Шлиссельбургского ада в конце октября - начале ноября 1905 года. По счастливой случайности, ему удалось вывезти из крепости 26 толстых томов научных рукописей, переплетенных им самим и заключавших в себе около 200 отдельных монографических работ. За одну из них ("Периодические системы строения вещества") Н.А. Морозову, по представлению Дмитрия Ивановича Менделеева, в 1906 году была присвоена без защиты диссертации ученая степень доктора химии.

От авиации до загадок истории

Когда Морозов освободился из Шлиссельбурга, авиация делала свои первые, еще робкие и неуверенные шаги, а о космонавтике мечтали только самые дерзновенные умы. Но друг Н.И. Кибальчича смотрел далеко вперед. Он предвидел громадную будущность воздухоплавания и авиации и грядущую космонавтику. Николай Александрович Морозов летал как на самолетах, так и на аэростатах. Современники единогласно признавали его "самым искусным авиатором".

Свой первый полет на аэроплане, напоминавшем "летающую этажерку", Морозов совершил 5 сентября 1910 года с Комендантского поля в Петербурге. Этот полет до полусмерти перепугал царское правительство, продолжавшее считать знаменитого шлиссельбуржца "опаснейшим революционером". Охранное отделение вообразило, что Николай Александрович поднялся в воздух не иначе как с целью сбросить бомбу на голову "государя императора". И хотя ничего подобного не случилось, у Морозова на всякий случай устроили домашний обыск...

Одна за другой выходили в свет научные, научно-популярные, литературно-художественные и мемуарные книги Николая Александровича Морозова: "Из стен неволи. Шлиссельбургские и другие стихотворения" (Санкт-Петербург: издательство Н.Е. Парамонова; Ростов-на-Дону: "Донская речь", 1906); "Откровение в грозе и буре. История возникновения Апокалипсиса" (Москва: издание В.М. Саблина, 1907); "В начале жизни. Как из меня вышел революционер вместо ученого" (Москва: издание В.М. Саблина, 1907); "Периодические системы строения вещества. Теория возникновения современных химических элементов" (Москва: издание И.Д. Сытина, 1907); "Менделеев и значение его периодической системы для химии будущего" (Москва: издание И.Д. Сытина, 1907); "Основы качественного физико-математического анализа и новые физические факторы, обнаруживаемые им в различных явлениях природы" (Москва: издание И.Д. Сытина, 1908); "Законы сопротивления упругой среды движущимся телам" (Санкт-Петербург, 1908); "Начала векториальной алгебры в их генезисе из чистой математики" (Санкт-Петербург: издание товарищества "Общественная польза", 1909); "В поисках философского камня. Рассказ о попытках к превращению металлов" (Санкт-Петербург: издание товарищества "Общественная польза", 1909); "Звездные песни. Стихотворения" (Москва: издательство "Скорпион", 1910); "На границе неведомого. Научные полуфантазии" (Москва: издание книжного магазина "Звено", 1910); "Письма из Шлиссельбургской крепости" (Санкт-Петербург: издание М.В. Аверьянова, 1910); "Что может принести нам встреча с кометой" (Москва: издание товарищества И.Д. Сытина, 1910); "Функция. Наглядное изложение дифференциального и интегрального исчисления и некоторых его приложений к естествознанию и геометрии. Руководство к самостоятельному изучению высшего математического анализа" (Киев: издательство "Сотрудник", 1913) "Пророки. История возникновения библейских пророчеств, их литературное изложение и характеристика" (Москва: типография товарищества И.Д. Сытина, 1914)... Ежегодно бывший шлиссельбуржец публиковал десятки журнальных и газетных статей, сотни заметок и рецензий. ...

"Вперед на крыльях белой птицы"!

Именно в те годы, когда выходили в свет историологические и культуроведческие труды Н.А. Морозова, Николай Александрович постоянно летал на самолетах. Современники называли его "самым искусным авиатором" и "певцом героев воздушного океана". Бывший шлиссельбуржец действительно написал первую в мире (!!!) "Песню летчиков", очень популярную в 1910-1923 годах:

Вперед на крыльях белой птицы!
Легко нам в вольной высоте!
Там белых тучек вереницы
Нас встретят в дивной красоте,

В лицо нам дунет ветер бурный,
Вся даль оденется в туман,
Обнимет нас струей лазурной,
Как брат, воздушный океан!

На дне его, во мгле глубокой
Потонут села и поля,
И пусть несется в край далекий
Под нами тусклая земля!

Стремленью духа нет границы,
Широк безбрежный небосклон.
На мощных крыльях белой птицы
Осуществим наш детский сон!

...Прокладывая новые пути в аэронавтике, Морозов часто летал на неуправляемых воздушных шарах, подробно описывая заоблачные выси. Особенно запомнился Николаю Александровичу перелет из Петербурга в Вологду. Рассказ об этом замечательном перелете под названием "508 верст над туманами и болотами" вошел в книгу Н.А. Морозова "Среди облаков", изданную в Ленинграде в 1924 году в Военной типографии штаба РККА. "Пилотирование нашего аэростата, - вспоминал Николай Александрович, - принял на себя поручик офицерской воздухоплавательной школы М.Н. Канищев (а потом я), и третьим нашим сотрудником был преподаватель воздухоплавания в технологическом институте В.И. Ярковский"... Отважные воздухоплаватели пролетали над Шлиссельбургской крепостью, вид которой вновь всколыхнул в душе Морозова незабываемое, над Ладожским озером, над необозримыми лесами, над громадным болотом Большой Зыбун, над Кубенским озером в тогдашней Вологодской губернии.

В 40 верстах от Вологды аэростат упал на землю у самого полотна Вологодской железной дороги, в 75 шагах от бешено мчавшегося товарного поезда. Лишь самообладание машиниста, догадавшегося пустить струю пара в топку, предотвратило катастрофу - взрыв гремучей смеси водорода, вытекавшего из разорванной части воздушного шара, и раскаленного воздуха. Морозова и его товарищей жители Вологды торжественно чествовали как героев. Впоследствии Николай Александрович десятки раз выступал в различных городах России с публичными лекциями "Эволюция воздухоплавания и авиации на фоне общественной жизни народов" и "Научное и культурное значение воздухоплавания и авиации"...

Десятки и сотни раз поднимался выше облаков Николай Морозов, и каждый полет был связан с риском для жизни. Он был свидетелем трагической гибели многих русских авиаторов и сам неоднократно терпел аварии, чудом оставаясь в живых. Но великий ученый не терял мужества и немало сделал для обеспечения безопасности полетов. Именно Морозов создал первый в мире высотный герметический авиационный костюм - прообраз современного космического скафандра. Он же изобрел спасательный экваториальный пояс, позволяющий автоматически превратить верхнюю часть воздушного шара в парашют и обеспечить плавный спуск гондолы или кабины на землю.

Активный пропагандист авиации, воздухоплавания и космонавтики, Морозов был избран председателем Русского астрономического общества и Русского общества любителей мироведения, почетным пожизненным членом Британской астрономической ассоциации, почетным членом и председателем Русской секции Французского астрономического общества. Задолго до Энрико Ферми и других иностранных ученых Николай Александрович разработал теорию космического или межзвездного магнитного поля слабой напряженности, чрезвычайно важную для практического звездоплавания. Кроме того, он создал и принципиально новую науку - звездно-галактическую метеорологию.

В 1917 году Н.А. Морозов председательствовал на Всероссийском съезде летчиков. Великая Октябрьская социалистическая революция неизмеримо приблизила "век окрыленного человечества", о котором Николай Александрович мечтал в темницах царизма. И пожилой ученый-революционер превратился в государственного деятеля-организатора, не переставая, конечно, ни на минуту заниматься наукой.

В 1921 году Н.А. Морозов написал Ленину: "...С усердием взялся бы за создание Воздушного Флота"... Владимир Ильич направил Николая Александровича в Революционный Военный Совет Республики, поручив ему возглавить общественную деятельность по воссозданию и развитию Красного Воздушного Флота. И Морозов выполнил поручение и оправдал доверие Ленина. По почину Николая Александровича и под его непосредственным руководством было организовано Общество друзей Воздушного Флота. 30 марта 1923 года, выступая на организационном собрании Петроградского отделения Общества, Морозов сказал энтузиастам авиации: "...Революционный пожар сжег уже все, что было горючего в старом строе жизни, и от него уже ничего не может зажечь. Так постараемся же, чтобы из этого пепла воскресла, как древний Феникс, новая культурная жизнь в нашей стране, и создадим для нее могучие крылья в виде организующегося теперь Воздушного Флота. И да вынесет он нас по воздуху в великое светлое будущее!".

А через пять месяцев, 19 августа 1923 года, Николай Александрович уже смог выступить перед своими коллегами по Обществу друзей Воздушного Флота со следующей программной речью: "Многоуважаемые товарищи! Период восстановления Воздушного Флота в нашей стране заканчивается. Теперь настало время подумать о будущем и разработать строго научный план гармонического развития всех видов и родов авиации и воздухоплавания. Необходимо обеспечить могучие крылья для нашей Отчизны и оправдать высокое доверие народа.

Для того чтобы выполнить свое предназначение, мы должны научиться видеть и, главное, понимать то, что сейчас, по мнению многих, принадлежит к разряду изящной литературы или даже - к области чистой фантазии... Так, по моему глубочайшему убеждению, наше Общество должно уделить особое внимание реактивным летательным аппаратам - ракетным аэропланам и внеземным ракетам для межпланетных сообщений. О полетах к Луне и планетам Солнечной системы мечтали прекрасные русские люди - друг Герцена Сергей Иванович Астраков (с ним я встречался в Москве в 1866 году) и мой незабвенный друг Николай Кибальчич, бок о бок с которым я боролся с губившим Россию самодержавием. Проект аппарата Кибальчича был опубликован только в 1917 году или в 1918 году. Чертежи Астракова еще не обнародованы.

Теперь над проблемами реактивной авиации и межзвездных и межпланетных путешествий успешно работает в Калуге наш великий соотечественник Константин Эдуардович Циолковский. Я нахожу его труды исключительно интересными! Мы должны ходатайствовать перед революционным правительством об ассигновании золотых рублей на реактивные исследования - в количестве, достаточном для опытной разработки теоретических выводов Циолковского.

Давайте же дерзать, не останавливаясь на достигнутом! Воздушный Флот строится усиленно. Сделать его сильнейшим в мире - наш долг перед памятью тех, кого сейчас нет рядом с нами: Астракова, Кибальчича, Николая Егоровича Жуковского, отважных авиаторов Льва Мациевича, Петра Нестерова и других летчиков, отдавших жизни за други своя, за грядущую окрыленность человечества, переходящего ныне к новым, высшим формам общественного устройства - коммунистическим.

Обретение крыльев - ступень на длинном пути к звездам. Двадцатый век будет веком окрыленного человечества, и люди Российской Земли проложат дорогу к звездам!".

...Николай Александрович Морозов был поистине влюблен в авиацию и космонавтику. Даже поэтические сборники и отдельные циклы его стихотворений выходили в свет под "воздухоплавательными" и "космическими" названиями: "Звездные песни", "Из воздушных стихотворений". Из возглавляемой Морозовым авиасекции Осоавиахима вышел и начал свой славный путь в науку основоположник практической космонавтики Сергей Павлович Королев. А сам Морозов до последнего вздоха отдавал каждую минуту своего рабочего времени, свободную от историологических исследований, космологии, теории межпланетных путешествий, астробиологии и ... звездно-галактической метеорологии.

В борьбе за русскую советскую науку

В своей работе "Влияние центрального тела Галактики и других ее сверхсолнц на окружающие нас геофизические и метеорологические явления" Николай Александрович пришел к выводу, что "все попытки предвычисления погоды и других атмосферических и геофизических перемен, делавшиеся до сих пор, не могли давать удовлетворительных результатов, потому что в них принимались в расчет только влияния Солнца и Луны, датируемые по солнечному времени, и игнорировались воздействия Галактического Космоса и его невидимых нами темных сверхсолнц, происходящие по звездному времени. Введение их в систему вычислений геофизических и метеорологических явлений открывает перспективу возможности предвычисления перемен погоды и вероятности землетрясений"...

Еще в 1918 году Н.А. Морозов был единогласно избран директором созданного по его почину Петроградского (с 1924 года - Ленинградского) Научного института имени П.Ф. Лесгафта. Главную особенность этого научно-исследовательского учреждения Николай Александрович видел в организации таких отделений, которые в первой четверти XX века не получили официального выражения и признания в виде университетских кафедр и в структуре тогдашней Российской Академии Наук и зарубежных научных учреждений. Научный институт имени П.Ф. Лесгафта "вобрал" в себя не только общепризнанные естественные, медицинские, гуманитарные и общественные науки, но и генетику и микробиологию, зоопсихологию и электрофизиологию, космологию и планетологию, физическую химию и биологическую физику.

Благодаря неустанной заботе и умелому руководству Н.А. Морозова в Научном институте имени П.Ф. Лесгафта успешно развивались комплексные биологические и медицинские исследования, которые проводились по четырем основным направлениям: 1) влияние среды и рода деятельности на строение организма человека и его органов; 2) формирование здорового образа жизни на основе полного уничтожения алкоголепотребления, курения и других видов наркомании; 3) физиология движения и трудовых процессов; 4) обмен веществ (включая проблемы иммунитета). Все направления координировались вокруг главной проблемы - человек и влияние на него окружающей среды, в особенности производственных и бытовых условий.

Биологическими и медицинскими науками Николай Александрович Морозов занимался профессионально. Еще в 1870-1874 годах, будучи гимназистом, он одновременно посещал в качестве вольнослушателя медицинский факультет Московского университета. По вечерам будущий великий ученый "бегал также заниматься со знакомыми медиками в анатомический театр и, желая изобразить из себя завзятого анатома, там же и ужинал хлебом с колбасой, которую разрезал своим скальпелем, впрочем, тщательно вытирая его пред этим"...

Не только сам Н.А. Морозов, но и все сотрудники возглавляемого им института были трезвенниками. В конце двадцатых годов они приняли активное участие в создании Ленинградского отделения Всероссийского общества борьбы с алкоголизмом. А когда в 1935 году Николая Александровича избрали депутатом Ленинградского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, великий ученый в первой же своей депутатской речи сказал: "Пьянство разбито, но не добито. Мы не имеем права забывать об этом. И пока существуют узаконенная продажа алкогольного яда и самое умеренное потребление его - остается опасность перерастания алкоголизма в общественное, даже всенародное бедствие. По моему убеждению, надо полностью запретить производство и продажу любых алкоголесодержащих веществ...".

Последний подвиг гения

Морозов был пламенным патриотом. Поэтому его боялись и люто ненавидели враги великого русского народа и Советской страны - прислужники мирового империализма. Недаром в черный список особо опасных для германского фашизма русских советских людей, заочно приговоренных к мучительной смертной казни, гестаповцы по приказу бесноватого "фюрера" внесли в начале 1941 года имя Николая Александровича Морозова - старейшего профессионального революционера, ученого с мировым именем, непримиримого противника капиталистического произвола и фашистской тирании.

В годы Великой Отечественной войны Морозов много работал на отечественную военную авиацию. Его метеорологические таблицы, составленные с учетом влияний Солнца, Луны и Галактического Космоса на земную погоду, помогали нашим летчикам водить бомбардировщики, истребители и штурмовики в самых сложных погодных условиях. Несмотря на возраст Николай Александрович не знал покоя в это грозное лихолетье. Он вместе с земляками строил укрепления на границе Ярославской и Калининской областей и по-прежнему занимался историей человеческой культуры и эволюционной общественной психологией, мировой химией и ядерной физикой, противохимической обороной и теоретической космологией.

В 88-летнем возрасте, весной 1942 года Морозов на несколько дней выезжал на Волховский фронт. Очевидцы рассказывали впоследствии, что он собственноручно пристрелил, как бешеных собак, нескольких фашистских бандитов. Стрелял Николай Александрович из дальнобойной винтовки с телескопическим прицелом, усовершенствованным им самим, и из крупнокалиберных револьверов, которые до сего дня хранятся в несгораемом сейфе Дома-музея Н.А. Морозова. Личным оружием он владел превосходно, ибо учился стрелять с раннего детства, а в молодости "охотился" на Александра II. В 1939 году (!) Николай Александрович с отличием окончил... снайперские курсы Осоавиахима.

"...Не умер тот, чей отзвук есть в других"

...Почетный академик Н.А. Морозов скончался 30 июля 1946 года в поселке Борок Некоузского района Ярославской области в том же доме, в котором родился, пережив всех своих соратников по революционной борьбе. Он умирал в жаркую летнюю ночь. За несколько часов до смерти ученый-революционер попросил перенести себя поближе к окну. О чем он думал в последние мгновенья? Возможно, перед ним как бы всплывали образы Астракова, Кибальчича, Жуковского, Циолковского... Известно, что перед смертью Морозов прошептал: "Прощайте, звезды!" и умер, глядя в ночное небо, предчувствуя приближение космической эры.

Он прошел сквозь тернии к звездам, и вся его жизнь прозвенела звездной песней. Николай Александрович Морозов прожил 92 года. Из них 77 лет он был естествоиспытателем, 74 года - бойцом революции, 29 лет - узником одиночных камер самых страшных царских тюрем, 40 лет - доктором химии и чистой математики, 14 лет - почетным членом Академии Наук СССР и последние 36 лет своей жизни - дипломированным пилотом. Морозов оставил Родине и человечеству 3000 научных трудов (лишь 400 из них были напечатаны при его жизни!), много прекрасных стихов и прозаических произведений.

В стихотворении "Мы умираем только для других (У гроба Г.А. Лопатина)" Николай Александрович высказал заветную мысль: "...Не умер тот, чей отзвук есть в других, кто в этом мире жил не только жизнью личной...". "Отзвук" Н.А. Морозова громогласен почти во всех науках, в художественной литературе, искусстве и общественной мысли, и поэтому плывет морями Зодиака малая планета Морозовия, открытая в 1932 году астрономами Пулковской обсерватории, а на оборотной стороне Луны, изученной советскими автоматическими космическими станциями, "обосновался" кратер Морозова с координатами 5о северной широты, 127о восточной долготы... И сбылось научное предвидение Николая Александровича: "Двадцатый век будет веком окрыленного человечества, и люди Российской Земли проложат дорогу к звездам"!

В.Н. Прищепенко     источник
 

Николай Александрович Морозов
(рукопожатие с Карлом Марксом)

В 1874 году, по рекомендации старших товарищей, он стал регулярно посещать заседания кружка "чайковцев". Обсуждаемые на этих сборах вопросы были ему близки и понятны и вполне соответствовали его чаяниям и устремлениям - преобразовать российское общество. Там судьба свела его с многими единомышленниками, но особенно сильное чувство Николай испытывал при встречах с хозяйкой конспиративной квартиры. Вот, что он писал в своей "Автобиографии" (1926г.): "Я познакомился с тогдашним радикальным студенчеством совершенно случайно, благодаря тому, что один из номеров рукописного журнала, издаваемого мною и наполненного на три четверти естественно - научными статьями, (а на одну четверть стихотворениями радикального характера) в руки тайного сообщества. Особенно выдающимися представителями его были тогда С.М. Степняк - Кравчинский, Л.Э. Шишко и Д.А. Клеменц, произведшие на меня чрезвычайно сильное впечатление, а душой кружка была Липа Алексеева, поистине чарующая молодая женщина, каждый взгляд которой сверкал энтузиазмом". Да, это была любовь страстная и, как говорили кружковцы, возвышенная, ибо молодых людей объединяло не только взаимное притяжение, свойственное всем влюблённым, но и общее устремление идти рука об руку опасным, но благородным путём освобождения народа от гнёта самодержавия. Были совместные "хождения в народ". Были исхожены по Ярославской, Курской и Воронежской губерниям сотни верст. В хатах и избах, в прокопчённой деревенской кузнице проводилась просветительская работа, велась активная агитация среди крестьян. Чтобы быть ближе к народу и в целях конспирации были освоены различные ремёсла, Николай стал отменным кузнецом в глухой деревушке Коптево Даниловского уезда Ярославской области, а Олимпиада ещё в Москве успешно овладела мастерством пошива башмачков в открытой, с её помощью, сапожной мастерской на Плющихе. Развернуться по настоящему с пропагандой своих народовольческих замыслов не удавалось, так как в связи участившимися террористическими актами против высоких чиновных лиц по всей России усилился полицейский надзор. Да, и осведомителей в сельской местности хватало, поэтому частенько приходилось заблаговременно ретироваться. В августе 1874 года Николай и Олимпиада, опасаясь ареста, спасались в имении либерально настроенных интеллигентов Леонтьевых Кашкино Курской губернии. Прожили они здесь около месяца и, наверное, это были самые счастливые дни в жизни влюблённых. То ли предугадывая, какие испытания и страдания их ждут впереди, то ли окружающие природные красоты располагали к этому, но молодые не стремились сдерживать свои чувства. По воспоминаниям Леонтьевых, знавшим Николая Морозова, как серьёзного и несколько замкнутого человека, в своём имении его просто не узнавали, он им казался "полным мальчиком" - увлечённо удил рыбу, вечерами бегал по саду, обрывая яблоки. Бросалась в глаза его необыкновенная влюблённость в Алексееву. По первому знаку Олимпиады Григорьевны, он мог залезть на высокую сосну и сидеть там, "как ястреб".

В августе 1874 года, прознав о том, что их разыскивает полиция, они поспешно покинули Кашкино. Прощаясь на вокзале в Курске, Олимпиада и Николай предполагали, что расстаются лишь на время. Но это было их последнее прощание, последний разговор друг с другом. Впрочем, еще один раз, лишь мельком, они увиделись, но обмолвиться, хотя бы одним словом, им не удалось. Это случилось в 1878 году в Петербургском окружном суде, уже как подсудимые, на громком процессе "193-х". И более они уже не встречались.

Дальнейшая судьба была трагична для обоих. Олимпиада, спасаясь от преследования полиции, была вынуждена вернуться на родину, в имение матери, т.к. все тайные явки были раскрыты полицией и там были устроены засады. Не по беспечности, а от безысходности она решается отправиться в свою родную Тамбовщину и притаиться на время. Где-то около года ей это удавалось, но, и здесь, в конце концов, наступила развязка. Полиция, получив от осведомителей весточку, о том, что Алексеева скрывается в Красивке, в имении матери, немедленно выслала наряд, и Олимпиада Григорьевна была арестована и по этапу отправлена в Москву. В это время уже шла подготовка к громкому судебному разбирательству над большой группой народовольцев, арестованных по обвинению "хождение в народ" и организации противоправной смуты среди крестьян. Первоначально было арестовано около четырех тысяч человек, но обвинение смогли предъявить только 770 ходокам. Шумные акции протеста заставили правительство ещё до суда освободить 500 человек под надзор полиции. В конечном итоге, подсудных осталось 193 человека. Начавшийся 18 октября 1877 года "судебный процесс 193-х" продолжался более 3-х месяцев, и приговор, на удивление общественности был сравнительно мягким. Большинству обвиняемых дали сравнительно небольшие сроки, да и они были погашены годами отсидки в предварительном заключении. В это число попала и О.Г. Алексеева. Она провела в заключении 2 года 6 месяцев, и этот срок определён, как мера наказания. Она была освобождена, но ей предписано проживание в Тамбовской губернии под надзором полиции, и без права жительства в столичных городах России.

Дальнейшая жизнь Олимпиады Григорьевны складывалась по-разному. Новое замужество поначалу принесло ей положение в обществе и материальное благополучие. Однако карьера её мужа - акцизного чиновника Лукьяненко Николая Яковлевича, не всегда развивалась успешно. Были периоды благополучия, и тогда в доме царило веселье, и отовсюду звучала музыка, а на смену им приходили времена мрачные и тогда дом опустевал, и в нём поселялась нужда. Олимпиада Григорьевна все неудачи в делах мужа мотивировала своей прошлой жизнью, своим участием в революционном движении. Формально она отказалась от активных действий, однако бунтарский дух из дома окончательно не выветрился. Старший сын, по первому браку - Алексеев Николай, став состоятельным бизнесменом, ссужал большие деньги на нужды эсеров, а затем и большевиков, которые его, в дальнейшем, хорошо "отблагодарили". Они его просто расстреляли в 1923 году. В революцию подался и старший сын от второго брака - Лукьяненко Анатолий, но после первого же ареста, не выдержав испытаний, потерял разум.

С конца 70-х годов дом Лукьяненко становится местом встреч видных деятелей революционного движения России. В разные годы, начиная с 1879-го, здесь побывали Г.В. Плеханов, В.Н. Фигнер, В.Н. Подбельский Г.А. Усиевич и другие.

Олимпиада Григорьевна в 1906 году, в письме самому дорогому ей человеку - Николаю Александровичу Морозову писала, что помнила, и до конца жизни будет помнить всех тех, кто наставил её на путь истины и раскрывших ей "смысл жизни". И эти светлые воспоминания были для неё дорогими и очищающими.

Н.А. Морозову удалось какое-то время побыть на свободе. По возвращении в Москву он смог в сентябре 1874 года поучаствовать, вместе с Кравчинским, в организации побега своего соратника Волховского, но, к сожалению, закончившегося неудачей. Успел совершить ещё три "хождения в народ ". С целью распространения революционных заграничных изданий ходил в Курскую и Воронежскую губернии, а затем в Московскую и Ярославскую губернии, но "охранка" уже целенаправленно, не без подсказки предателей, искала его и, буквально, следовала по пятам. Круг поиска сужался, и поэтому приходилось из каждого похода спешно ретироваться. По возвращении в Москву он узнал, что "чайковцы" избрали его членом Исполкома, и по решению ИК, ему предписано, во избежание ареста, отбыть в эмиграцию. Получив вполне конкретное задание - организовать выпуск печатного органа, который мог бы стать рупором всего народовольческого движения, он в Женеве вскоре начинает издавать журнал "Работник".

Эмигрантская жизнь захватила его целиком и полностью. Ни минуты свободного времени: работа в редакции и типографии, занятия в библиотеке, прослушивание лекций в университете, вступление в I-ый Интернационал и регулярное посещение заседаний секции. А, всего - то ему было 20 лет, но, благодаря необыкновенной эрудиции и неординарности мышления, разговаривал с ветеранами революционного движения Г.В. Плехановым, П.Л. Лавровым, французским коммунаром Г.Лефрансе и другими корифеями, "на равных".

В Морозове всегда противоборствовали две жизненные позиции, два устремления - посвятить себя служению науке или же, отбросив "всё и вся", отдать себя, без остатка, делу Революции. И, в те тревожные дни вторая ипостась возобладала над первой.

Зная о том, что он находится в розыске, тем не менее, вместе с другом и соратником Н.А. Саблиным, решается на возвращение в Россию. При переходе границы они были арестованы и препровождены в Тверскую полицейскую часть Москвы, а затем в Санкт-Петербург. Полиция была прекрасно осведомлена обо всех бывших делах и планах "чайковцев", но дознание затянулось почти на 3 года, до начала громкого "процесса 193-х", (октябрь 1877 г.) Обвинительный приговор (январь 1878 г.), из-за опасения широких народных волнений, оказался более мягким, чем ожидалось. В начале февраля Н.А. Морозов оказался на свободе, а уже через месяц с группой соратников направился в Тамбовскую губернию для организации самостоятельного народнического поселения. Эта затея здесь не удалась, и поэтому её пришлось осуществлять в Саратовской губернии.

Одновременно, согласно решению ИК, готовится серия покушений на Александра II. Морозов участвует в подготовке взрыва царского поезда под Москвой. 5 февраля 1880 года был взорван поезд с царской прислугой. Сам император находился в другом составе.

Участившиеся аресты и усиление полицейского надзора за всеми подозрительными действиями интеллигентов, студентов и даже гимназистов, вынуждает революционеров менять стратегию и тактику борьбы с самодержавием. Разгорающаяся дискуссия по этим вопросам приводит к расколу всего движения "Земля и воля" на две самостоятельные структуры: "Народную волю" и "Чёрный передел". Это произошло в августе 1879 года. Н.А. Морозов - автор программы и устава, член Исполнительного комитета народовольческой организации, В начале 1880 года он выезжает за границу для подготовки выпуска журнала - печатного органа новой революционной организации. По приезде в Женеву Николай Александрович сразу же начал сколачивать авторский коллектив журнала "Социально-революционная библиотека" и редакции задуманного ещё в России солидного труда по истории социалистического движения в России за 1873-1875 г.г. Эта книга планировалась, как сборник статей видных революционеров. Своё согласие на сотрудничество давали П.А. Кропоткин и П.Л. Лавров, но заветной мечтой редактора было привлечь к участию в работе журнала Карла Маркса - видного теоретика, мыслителя и общественного деятеля, чей авторитет, среди революционеров разного толка, был достаточно высоким. Осуществить задуманное помог ему Л.Н. Гартман. Именно он представил Николая Морозова К. Марксу. Встреча состоялась 12 декабря 1880 года в Лондоне. По всей видимости, молодой российский революционер произвел благоприятное впечатление на основоположника нового революционного учения. Подтверждением этому служит то, что Маркс передал Морозову свои пять печатных работ для публикации в журнале. Более того, на следующий день он снова принял россиянина, и передал ему для перевода "Манифест Коммунистической партии". Как пишут в своих воспоминаниях народовольцы, Н.А. Морозов был единственным представителем России удостоившийся столь высокой чести - быть дважды на приёме у Карла Маркса.

Возможно, после описанного эпизода следует поставить точку в моём повествовании, ведь задача, поставленная в начале, выполнена и цель достигнута. Мы вышли на рукопожатие с Карлом Марксом, Но, думается, что читатели мне не простят, если я не расскажу о том, как сложилась дальнейшая судьба Николая Александровича Морозова, человека, который завершил восхождение к знаменитой личности.

В Женеве, из-за финансовых трудностей так и не удалось выпустить ни одного номера журнала. Не смог Морозов также, собрать нужный материал на книгу. Зато, он издал брошюру собственного сочинения "Террористическая борьба", где он отстаивает свою бескомпромиссную точку зрения о необходимости крайних мер в освободительном движении России. Эта брошюра сослужила автору плохую службу, т.к. явилась вполне доказательной уликой и одним из главных документов, при вынесении обвинительного приговора на предстоящем судебном процессе.

После очередного неудачного покушения на Александра II и повальных арестов народовольцев, решением ИК "Народной воли" А.Н. Морозов был отозван из эмиграции. Передав Г.В. Плеханову журнал, статьи и заметки, а также не до конца переведенный "Манифест Коммунистической партии", отбывает в Россию. При переходе границы 28 января 1881 года был арестован. После короткого содержания в Варшавской цитадели, был переправлен в Петербург и помещен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Через год начался "Процесс 20-и". Неофициальное название в аристократических салонах Петербурга - "Процесс цареубийц". А.Н. Морозову инкриминировалось подготовка покушения на Александра II и участие в подрыве поезда под Москвой. Приговор жестокий - "бессрочные каторжные работы". При императорском утверждении, этот приговор "особо важному государственному преступнику" показался Александру III слишком мягким, и он заменил его на - "пожизненное заключение".

Местом обитания приговорённым был предназначен Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Как пишет в своей "Автобиографии" сам А.Н. Морозов:

"Началась трёхлетняя пытка посредством недостаточной пищи и отсутствием воздуха, так как нас совсем не выпускали из камер, вследствие чего у меня и у одиннадцати товарищей посаженных со мною, началась цинга, проявившаяся страшной опухолью ног; три раза нас вылечивали от неё, прибавив к скудной пище кружку молока, и в продолжение трёх лет трижды снова вгоняли в неё, отняв эту кружку. На третий раз большинство заточённых по моему процессу умерло, а из четырёх выздоровевших Арончик уже сошёл с ума, и остались только Тригони, Фроленко и я, которых позднее перевезли, во вновь отстроенную для нас, Шлиссельбургскую крепость". Это произошло 2 августа 1884 года. В одиночной камере страшного узилища, находившегося под личным контролем императора, и в котором редко кто выживал, Александр Николаевич провёл долгие годы. 28 октября 1905 года, после революционных событий, он был освобожден из заточения по амнистии.

По сей день различные учёные и, в первую очередь, медики и психологи бьются над разгадкой "феномена Морозова". И дело здесь не только в том, что этот удивительный человек, проведя в тюрьмах, в общем зачёте, более четверти века, выжил. Обладая огромной силой воли, сумел активизировать в своём организме, такие механизмы, которые позволили ему преодолеть упадочнические настроения и укрепить веру в неизбежное освобождение. Более того, он смог превратить тюрьмы в реальные "учебные заведения". За время первой отсидки (1875-1878 г.г.) он завершил гимназический курс. Овладел английским, немецким, итальянским, испанским языками, и это при хорошем знании французского и латинского языков. Время пребывания в Шлиссельбургской крепости превратил в "настоящие университеты".

В первые годы заключения, совершенно оторванный от внешнего мира и, разумеется, лишенный любой информации, он начал "писать в уме". Вспоминая всё, что прочитано ранее, услышано на лекциях в Женевском университете или в беседах с известными учеными Э.Реклю и К.Фламмарионом - всё это стало базой для серьёзных научных разработок. А после того, как тюремный священник, к великой своей радости, стал поставлять богословскую литературу, у Николая Александровича чётко определилась тема исследования - "История человеческой культуры в естественно - научном освещении". (Это фундаментальное исследование в семи томах издавалось с 1924 по 1932 год под названием "Христос"). Для наибольшей достоверности в толковании различных аспектов этого фундаментального труда, специально изучил древнееврейский язык.

Условия научных занятий в Шлиссельбурге были не стабильны. Они претерпевали изменения в связи с общей обстановкой в стране. Постепенно Морозов стал получать книги по физике, математике, естественным наукам. Более того, "высочайшим соизволением", было разрешено доставить в камеру кое-что из научной аппаратуры для опытов.

Круг научных интересов значительно расширялся: он работал в области математики, физики, химии, минералогии, геологии, геофизики, астрономии, лингвистики, языкознания, истории, политэкономии. И в каждом из названных разделов науки - новаторские мысли, которые, и по сей день, не до конца поняты, и являются предметом спора учёных.

Некоторыми биографами высказывается предположение о том, что власти поощряли занятия наукой, усматривая в этом капитуляцию Н.А. Морозова и его отход от революционных замыслов. В какой то мере это подтверждается тем, что ему было разрешено в 1905 году вынести из тюрьмы 26 томов бесценных рукописей и тем, что уже через два года после освобождения, ему без защиты была присвоена учёная степень доктора наук. А вскоре, Министерство просвещения царского правительства утверждает его в звании профессора, несмотря на официальное отсутствие даже среднего образования.

Почти 30 лет он бессменно руководил Ленинградским естественнонаучным институтом имени П.Ф. Лесгафта. В 1932 году он был избран академиком. Его именем названы улица в Ленинграде и небольшой городок у истока Невы. Астрономы назвали в его честь малую планету, и во всех звёздных каталогах она значится как "Морозовия"

Несмотря на все жизненные трудности и лишения в периоды "хождения в народ" и особенно 25 летнего пребывания крепостных застенках, Николай Александрович прожил долгую, чрезвычайно интересную жизнь, в которой встречи с Карлом Марксом, он считал весьма важным событием.

Н.А. Морозов скончался 30 июля 1946 года, в возрасте 92 года и похоронен в своём родовом поместье Борке, на Ярославщине.

Яков Фарбер   источник