Александр Митта-Рабинович прекрасно продемонстрировал в этом фильме такую черту еврейских деятелей как 'избирательная святость'. В свое время я попробовал разобраться в том "почему так не любят евреев", почему всю историю разные народы устраивали еврейские погромы и почему их не любили в СССР, а теперь многие ненавидят. И пришел к этой формуле "избирательная святость".
Митта чудесно изобразил Шагала и Беллу. Марка при этом сыграл русский парень. Еще чудеснее он изобразил Малевича и его творчество. Тут видимо надо отдать должное художнику картины - Эдуарду Галкину. Вспомнился мне и замечательный образ деревенского художника в фильме Митты "Гори, гори, моя звезда..." - играл Олег Ефремов. Это все про о святость.
Но как же бедному еврею Митте-Рабиновичу не удержаться от духовной синусоиды. Чем дальше и выше собираешься прыгнуть, тем ниже надо согнуться. И он прогнул всех героев "мама не горюй".
• Варвары-людоеды в форме коммисаров и ЧК только и думают как кого ограбить и расстрелять (матросы петроградские туда же). Плетут свои зловещие замыслы вокруг наивного художника и его жены, досталось от них и Малевичу и семье еврейского талантливого юноши. Не сильно отстает от них и коварный Малевич, прибравший к рукам школу и медитирующий вслух сам с собой дескать "а что тут поделать - искусство требует жертв".
Вот только все это чистой воды ложь.
Как пишет Википедия «Фильм выражает авторское видение творчества Марка Шагала и не является точной биографией художника.»
Как и что было на самом деле?
1. Шагал все это время действительно был комиссаром, причем с московским мандатом. И был занят хозяйственной деятельностью - устройство школы, обустройство преподавателей, снабжение школы красками, холстами, едой.... Приходилось принимать участие во всех заседаниях власти. В общем - преподавать самому практически было некогда. Делал это урывками. В общем управлял страной. Ходил в вышитой косоворотке, с кожаным портфелем и в сопровождении перепоясанного патронами охранника с парабеллумом в деревянной кобуре. Машины правда своей не было - были общие, приходилось договариваться.
Все это было важно для него самого в плане отношений с женой и ее родителями. Ведь тесть его был самым богатым ювелиром Витебска. Кстати, тещу не арестовывали (тут Шагал преувеличил, когда "пошутил" про комиссаров; была только экспроприация ценностей в пользу революции, длившаяся один день). Так вот. Новый статус Шагала исправлял прежний и Шагалу с Беллой это нравилось.
2. Советская власть дала вольную самоорганизации на местах пролетарских общин (коммун), в том числе учебных. Шагал вошел в этот поток из Москвы - получив мандат от Луначарского, с котором познакомился еще в Париже. Мандат «уполномоченного коллегии по делам искусств в Витебской губернии» с пояснением: «Тов. Шагал предоставляется право организации художественных школ, музеев, выставок, лекций и докладов по искусству и всех других художественных предприятий в пределах г. Витебска и всей Витебской губернии».
3. Но революционная самоорганизация была для власти и народа первичной. Поэтому все учителя и ученики совместно обсуждали все организационные вопросы. И вечно занятый Шагал с его великим мандатом их доставал постоянно. Как впрочем и всех комиссаров Витебска - художники должны быть свободными, это революционный авангард, у меня мандат Луначарского. «Шагал – надменный, парадный, повелительный, – вспоминает А.Ромм. – Он глубоко презирает их и как европейская знаменитость, и как начальство: заставляет упрашивать себя…»
4. Ситуация стала критичной, когда Шагал выселил из училища художника и преподавателя Ромма, давнего своего знакомого, который был приглашен им для украшения города к первой годовщине революции из Петрограда и чтобы руководил в училище мастерской рисунка и читал лекции по истории искусств. История случилась такая...
Весной 1919 года Шагал решил подчинить себе всех художников и сделать свою артель при училище центром - через который все остальные получали бы городские и прочие заказы. Издал соответствующий указ о обязательной регистрации в губернском Подотделе искусств, размещенном в здании училища. Ведь он уполномоченный из Москвы. Самое крупное общество художников Витебска этому воспротивилось, как и в первую годовщину Октября, когда комиссар объявил призыв бесплатной работы во благо советской власти. Они согласились на "бесплатно", но отвергли художественное руководство как цензуру. Теперь же речь шла о всех доходах. Общество свое право защитило на коллегии и городская коллегия решила "пусть все идет своим ходом". То есть постановление в силе, но те кто смел - могут жить как раньше. В общем репутация уполномоченного из Москвы сильно пошатнулась, в местных газетах появилась и критика работ Шагала - вполне понятная населению (зеленые коровы и летающие лошади...). Еврейская община продолжала уважительно относиться к Шагалу как к еврею и как к комиссару, но посмеивалась над его величием как художника.
В результате в мае заведующим подотдела назначили Ромма, по предложению Шагала. Сам Шагал ушел в летний отпуск.
По окончанию отпуска - в сентябре 1919 года - Шагал как директор училища требует от Ромма освободить квартиру в училище, так как пора организовывать Музей. Ромм съезжает, пишет аппеляцию, его поддерживает горхоз, но Шагал игнорирует требование горхоза и тем временем сам занимает освободившиеся три комнаты как жилье. Ромм жалуется в губернский совет, там его поддерживают.
И вот наступает черед самоуправления - учителя и ученики собираются и постановляют чтобы Шагал покинул стены училища в 24 часа. Шагал вынужден подчиниться и находит приют в богатом доме, куда его пригласил сам хозяин в надежде, что комиссар его защитит если что (сравните со сценой в фильме). Одновременно Шагал принимает решение покинуть училище (пост директора) и уехать в Москву.
И через неделю новое общее собрание решает, что в силу заслуг Шагала и его личных качеств необходимо создать ему нормальные условия для руководства училищем, вынести порицание тем кто создал эту ситуацию и просить Шагала не покидать училище. То есть взвесили что их ждет без московского личного мандата директора и пошли на попятную. Но Шагал уезжает в Москву, подает заявление на новую работу - но ему отказывают. Зато отправляют в Витебск письмо Наркомпроса с порицанием действий против уполномоченного Шагала и просьбой оказывать впредь всяческое ему содействие. Шагал возвращается, Ромм уходит со всех должностей.
5. И вот в этот самый момент в Витебск приезжает Малевич. В ноябре 1919 года.
Шагалу был необходимо что-то предпринять для восстановления своей репутации и Ермолаева - его зам и супрематистка предложила пригласить САМОГО МАЛЕВИЧА - на замену вакансии Ромма. Шагал понял сразу - это его ШАНС. Сам изобретатель Супрематизма! Приглашать ездил Лисицкий, тогда еще ничем не отличившийся. Посулы видимо были богатыми, раз Малевич согласился сразу.
Малевич ворвался в Витебск всей своей революционной стихией, ходячий Бог быстро овладел умами учеников и принялся энергично преображать ГОРОД - стены, входы, витрины, трамваи... Через три месяца восторженные адепты нового Бога объединились в группу Утвердителей Нового Искусства «Уновис». Постигали новую философию, ставили спектакли, созидали новый облик города. В майский заказ под крыло Малевича встали уже все ученики Шагала и множество художников города: новые образы украсили многие государственные здания, главные перекрестки города, витрины магазинов, ездили на стенках трамваев, смотрели на жителей с каждой продовольственной карточки... Шагал не решился вновь занять спорные комнаты, впрочем ему и в новых было хорошо. А спорные комнаты вместе с мастерской и учениками достались Малевичу.
В мае Шагал остался один со своей должностью директора и мандатом уполномоченного. Малевич же создал настоящую революционную коммуну. В это же время все гос.учреждения начали переводить на самоокупаемость по труду. И получилось там, что школьный инструктор имел ставку вдвое большую чем директор. За мандат Шагалу не платили - он был личным, не входил в систему. Лекции все были заняты и одобрены самоуправлением коммуны. В июне-июле Шагал подает жалобы в местный и центральный профсоюзы с просьбой увеличить его оклад и выплатить "набежавшую" за учебный год разницу. Первая жалоба была отклонена. И Шагал едет в Москву вместе с группой Малевича. Больше в Витебск он не вернется.
Коллективный портрет УНОВИС перед отправлением преподавателей и учащихся на выставку в Москву.
Июнь 1920. Шагала на снимке нет.
Не было личного конфликта между Шагалом и Малевичем и не было ареста Малевича в августе 1920 года (это поклонники Шагала запутались в местных интригах своего гения). Не было и злобных кровожадных комиссаров и туповатых послушных чужой воле студентов. Подробности того, что было вы можете найти в книге Виктора Мартиновича "Родина. Марк Шагал в Витебске" (2017).
А я благодарю ГНА-волшебницу за вдохновение на это расследование.
Гна написал(а):Давно хотела, с глазами в которых отражается вся скорбь еврейского народа, прогуляться по твоему "добавы".
И благодарю Митту-Рабиновича, несмотря на всю сгенерированную им ложь – бытовую и кровавую.
Ну вот такая она природа еврейская. И не только ведь еврейская.
Надеюсь мое исследование позволит восстановить реальную картину событий и тогда можно обратить внимание на гармонии, которые в фильме безусловно присутствуют.
.jpg)
