Привет

Микро-эссе Акимова. Микро-эссе 2 с комментариями
ПЕРВЫЙ STOOL («Стриптиз») и ВТОРОЙ STOOL.

С Т Р И П Т И З

первый stool

Я редко заглядываю в интернет.
Я не знаю любопытства и скуки; меня вполне устраивает эмоционально-духовный мир, в котором я живу; природа и любовь (в том числе и к моей работе) наполняют меня так, что во мне не остаётся места для дурацких «хочу всё знать» и «знать кое-что про всё и всё про кое-что». Я живу – и жизнь на 99 % снабжает меня необходимой информацией.
Необходимой в данный момент. Возможно, вы слышали старую истину, что в каждой капле есть всё. Я воспринимаю себя такой каплей. Значит, весь фокус в том, чтобы научиться из себя необходимую информацию добывать. Этому я учился всю жизнь, учусь и сейчас. Когда это при тебе, когда ты в этом процессе, – всё остальное так далеко! И так безразлично!
Ничего интересней человека нет. Он так поразительно устроен! Современная наука топчется вокруг да около, втискивается в клетки и атомы, но клетки и атомы – это не человек; из тысячи зайцев не вылепишь льва.

У меня есть с десяток любимых образов; я пользуюсь ими постоянно; лев и зайцы – один из них; если вам интересно читать меня – вам придётся смириться с моей манерой пользоваться рефренами. Законов, которые описывают нашу жизнь, не так уж и много; упомянутый в предыдущей фразе десяток образов очерчивает мир моих интересов; во всяком случае – на обыденном уровне.

Необходимое уточнение: называя самопознание, я имею в виду не только то, что находится в пределах моего тела, но и окружающее пространство (тут мой помощник – гомеостаз), и людей (мои зеркала), с которыми сталкивает жизнь, и Землю (частицей которой я себя ощущаю; я реально ощущаю, что именно из неё вылепил меня Господь), и Солнце, щедро снабжающее меня живой энергией, и Космос – раздолье моей души. Но все эти лучи я, как лупа, собираю в одну точку – в себя. Ради познания себя. Другого интереса нет.

Разумеется – я не в безвоздушном пространстве. Я знаю своих предшественников, мудрых людей, которые интересовались тем же, что и я. Несколько столетий назад, когда печатных книг было мало, образованные люди пользовались по сути единственной книгой – Библией. Они знали Библию; когда просила душа – раскрывали её; и ключом знакомых текстов открывали в себе новые глубины. Откровения. Опору для дальнейшей жизни: свет из будущего. Это происходило без усилий с их стороны, само по себе.

Библия – не моя книга; пока не моя; очевидно, я пока до неё не поднялся; не созрел. Ну – это никогда не поздно исправить. Но я не хочу это делать специально. Вот когда в очередной раз в моей душе освободится место, откроется пустота, и интуиция подскажет: возьми с полки Библию, – я даже не спрошу: зачем? Возьму и открою. И найду то, что ляжет в мою пустоту как патрон в обойму. Но это будет не заёмная мысль (грош им цена), а пустота, оставленная автором специально для меня, пустота, наполненная его чувством и энергией, пустота, в которую я погружусь как семя в благодатную почву. И то, что я там найду, я найду в себе. Как всегда – в себе.

Я всю жизнь учился; учусь и сейчас. Каждый день. Разумеется – если позволяют силы. Если силы позволяют читать знакомые, не раз уже читаные тексты свободно, не принуждая себя; в охотку. А порой и с наслаждением. Вот с таким же чувством я выхожу каждый день в свой сад. Когда-то я сажал эти деревья и кусты, выбирал для них место, ухаживал за ними, поливал и обрезал. Я знаю на них каждую веточку, помню как они росли. Кажется – пора бы к ним привыкнуть, и уже не замечать. Для разума в моём саду нет поживы; ему подавай свежатину, новьё; потребляя знаемое, разум испытывает скуку и сразу устаёт. Но чувствам – какое раздолье!...

Знаменитый «Сад камней» прост и поучителен. Там в общем-то не на что глядеть. Камни так лежат, что – откуда ни поглядишь – один всё время не виден. Только и всего. Мораль очевидна: сколь бы ни расширялось наше Знание – оно никогда не исчерпает Неведомого. На бытовом уровне: мы никогда не знаем и одной миллионной тех обстоятельств, в которых находимся, и сколько бы ни набирали информации – соотношение не изменится. Значит, в решающие моменты следует уповать не на расчёт (потерянное где-то – искать под фонарём), а на внутреннее чувство. (А чтобы услышать шёпот внутреннего чувства – следует быть в отличной форме, которая обеспечивает отвагу и свободу от предубеждений).

Всё так. Поглядел на «Сад камней»; удовлетворил любопытство; возможно – постиг упомянутую выше мораль, – и перевернул страницу. Ушёл. И разве что когда-то, раз в сколько-то лет, вспомнишь: да; был; видел. И уже думаешь об ином. А ведь это вроде бы случайное воспоминание – шанс пройти дальше, чем тогда, когда видел «Сад». Но мораль, как и любая информация, словно заслонка отгораживает нас от этого шанса. Что-то понял? – точка. Дело сделано.

Можно заняться чем-то иным.
(Кстати: вы задумывались, отчего мораль нам всегда скучна? И почему – для проформы согласившись с нею – мы тут же поворачиваемся к ней спиной? Мораль – как и любая информация – имеет ничтожную энергетику. Ей нечего нам отдать, и потому, войдя в контакт с нами, энергетически слившись, она тянет одеяло на себя, паразитирует на нас, и единственная возможность прервать этот отсос – выкинуть эту мораль из головы.)

На самом же деле «Сад камней» – не визуальный фокус, а энергетическая машина. Чтобы ощутить её благотворное действие – необходимо расслабиться. Отключить рассудок. И тогда энергия этого генератора войдёт в вас без сопротивления.

Каким образом?
У него два инструмента: 1)ритм и 2)пауза.

Ритм организует энергию (в «Саду» ритм создаётся расположением камней и линий; он приводит к общему знаменателю энергию пространства и вашу собственную). Общий ритм (общий знаменатель) позволяет беспрепятственно наполнить вашу душу энергией пространства (насколько позволяет ваш аккумулятор), а уж душу не надо учить, как распорядиться этой энергией. Душа употребляет её (это происходит – когда мы спим) на ремонт нашего физического и энергетического тел.

Пауза (+ энергетический прилив) освобождает, возвращает жизнь тонким структурам вашей души. Вы реально ощущаете то, что прежде было вам недоступно. И тогда вы увидите, что это не где-то далеко, а у вас под ногами. Японец (если он не страдает аллергией, которая свидетельствует о пустоте сердца) каждую весну садится перед цветущей сакурой. И глядит на неё. И не спешит уйти. Конечно же – глядит не всё время: для насыщения чувства достаточно нескольких мгновений. Но он не уходит. Почему? Откуда эта тяга? Ведь уже видел это не раз, возможно – десятки раз… Традиция – понятно; привычка – тоже понятно; но есть и воспоминание: в прошлый раз было так хорошо!... Отчего это было?

Дело в том, что истинная красота очищает. И освобождает. От всего. Пусть на несколько мгновений (но это мгновения слияния с энергетикой пространства) – даже их достаточно, чтобы ваша душа наполнилась. А в паузах происходит свободное погружение в себя. Как в «Саду камней».

Как при каждой встрече с истинной красотой.

Вот так же и я перечитываю вечные книги (вечные для меня) снова и снова. Не открываю некоторые годами. Пока душа (я доверяю ей безоговорочно) не подскажет: перечитай. Тогда я иду к полке, беру книгу, открываю её… и вдруг обнаруживаю (в себе; ну конечно же – в себе!) между такими знакомыми словами Нежданное.

P.S. Интересно бы проверить: возможно, «Сад камней» расположен не абы где, а на таком же энергетическом узле Земли, как Стоунхендж и мегалиты Карелии. Если так – ещё раз снимаю шляпу перед древними умельцами.

3

Итак – постижение себя.

Я понимаю это, как
1)постижение природы механизма «тело-разум-душа» (этот треугольник – схема; истинный механизм куда сложней; но даже если изучим схему – уже великое дело), и
2)поиск общего знаменателя с миром, в котором живу.

Если совсем просто: я
1)пытаюсь понять свою душу (понять, материализовать чувство – работа разума);
2)жить в гармонии с душой (значит – смирить разум, убедить его в приоритете души, вернуть разум к предназначенной ему Господом роли: быть у души на подхвате);
и 3)не мешать душе в её развитии, которое суть её движение к Свету.

Ещё раз подчеркну: это я делаю для собственного удовольствия.

Ещё: насколько моё постижение оригинально или банально – меня совершенно не волнует. Ведь я это делаю для себя, повторяю: для собственного удовольствия.
Можно сказать и так: это постижение – моя естественная потребность. Если у вас такой потребности нет, – значит, вы остановились в своём развитии. И ваша душа, не получая энергии для движения к Богу, топчется на месте; ждёт, когда завод жизни вашего тела кончится – и она сможет вернуться восвояси, откуда прибыла. Конечно, ей можно посочувствовать: ожидание без цели так скучно!... (Не от этого ли непобедимая скука огромного большинства людей? Не от этого ли безрезультатные потуги найти цель в жизни? И оттого – готовность заполнить свою жизнь чем ни попадя, – что под руку подвернётся?)

Осчастливить человечество, открыть ему глаза – не входит в мои намерения.

Я не идиот; я знаю, что если я – как особь – частный случай, то и моё мировосприятие – всего лишь моя личная раковина. У каждого она своя, а у меня – вот такая. Но столь же несомненно, что многие люди копают там же, где и я. Значит – я пишу и для них? Нет; и ещё раз – нет! Только для себя.

Тогда возникают два естественных вопроса:

Зачем я утруждаю себя (а это для меня очень тяжкий – хотя и сладкий – труд) написанием текстов, а не ограничиваюсь размышлением?
И если меня не волнует реакция читателя на эти тексты – зачем я их публикую?

Отвечаю.
Я вынужден писать потому, что без написания, без фиксации в написанные слова и фразы у меня не было бы никаких «размышлений». Потому что специально я – никогда! – не «думаю», никогда – специально не «размышляю». Конечно, на бытовом, на житейском уровне без этого – без конкретной локальной цели и без логики (без «думанья») – никуда. Но ведь мы говорим об ином: о познании себя. О поисках опоры (смысла). Вот об этом точно никогда не «думаю». (Невольно вспоминается актёр Филиппов в фильме «Весна»: вот так сел, вот так подпёр голову, сосредоточился – и придумал!).

Так что же принуждает меня к созданию текстов?

Природа.
Моя природа.
Во мне – независимо от моего сознания – происходит некий процесс (на уровне чувств); что-то варится, или поднимается, как опара, давит изнутри на крышку, – создаёт внутренний дискомфорт. И вот – чтобы от дискомфорта избавиться – я поднимаю крышку и снимаю пену; либо пеку из созревшего текста хлебы, – выбирайте сравнение, какое вам больше по душе.
Значит – предварительный процесс у меня происходит на бессознательном уровне.

И когда я беру лист чистой бумаги и карандаш (в последние годы – сажусь за компьютер) – я не знаю, что именно напишу. Не знаю ни одной «мысли». Но есть:
1)чувство давления изнутри, чувство (на самом деле – давление), от которого хочется (и ради здоровья даже необходимо) избавиться, и
2)есть воля.

А воля даёт направление.

Вот так кал и моча гонят в туалет, а сперма – к барышням. И так же всё реализуется не в мыслях, а в конкретном действии. Я никогда не знаю фразу, которую напишу в следующую минуту. Иногда не знаю даже – о чём она будет. Потому что пишу «нутром», а не мозгами; пишу – освобождаясь от того, что у меня внутри. Следовательно, без реализованного текста мне никак.

Из этого абзаца напрашивается вывод, что у меня нет конфликта между душой и разумом. Мой разум не претендует на роль лидера. Он стоит у руля – и выполняет пожелания (не команды! душа никогда не командует) души. Не только в стратегии, но и в тактике мой разум помалкивает насчёт своего мнения. Его забота – быть предельно точным. Точным и в исполнении пожеланий души, и в переводе их на язык, понятный мне.

Ладно. Написал. Но если написанное столь сокровенно – так почему бы не держать его при себе? Ведь цель достигнута: от дискомфорта избавился. Ну и тихо радуйся в своей раковине…
Самый очевидный ответ (он – на поверхности): нужно рукопись продать. Хотя – заметьте: с текстом, который вы сейчас читаете, этого не происходит. «Стриптиз» и остальные тексты на этом форуме вы получаете бесплатно. Значит – бескорыстие мне не чуждо.

Значит – вам есть смысл покинуть поверхность и хотя бы попытаться нырнуть глубже.

Вот вопрос, который время от времени достают из пыли люди, лишённые таланта (им не столько интересно, сколько хочется принизить талант, опустить его на свой жалкий уровень, а ещё бы лучше – втоптать, и хорошо бы – в грязь):
Как поведёт себя талантливый человек, окажись он на необитаемом острове? Будет ли он (если практиковал это, живя среди людей) писать (музыку, стихи, истории), рисовать, ваять? И отдельный вопрос – в развитие предыдущего: что он выберет при этом: рисование? Ваяние? Создание текстов?...

В самом деле: если он будет создавать – то для кого?...
Обратите внимание: это совершенно новый – социальный – аспект проблемы. До сих пор мы говорили о давлении изнутри, о давлении, от которого хочет (ради здоровья – должна!) избавиться душа. Это – внутри меня, это – просится из меня наружу, следовательно, творческая дефекация – сугубо личное дело. Ладно, соглашается обыватель, пусть так, пусть – сугубо личное. Процесс – личный. Но ведь на выходе – результат – качественно несопоставимый! Кал – это материя истощённая, потерявшая энергию (качественно ничтожная), а творческий высер – это гармонизированная, энергетически насыщенная материя; материя – ставшая явлением культуры. Значит – социальным продуктом. Поэтому естественно, что создатель этого продукта хочет с этого что-то поиметь! Поиметь если не деньги, то хотя бы внимание, успех, славу – повысить свой статус…

Желание понятное: хочется компенсации.
Но ведь он – на острове! И вокруг – ни души! И никто никогда (пусть ситуация будет максимально жёсткой) не увидит его творений. В таком случае – зачем? Зачем писать, рисовать, музицировать?...

Предлагаю начать с другого. Более близкого и знакомого. Подумайте: зачем многие люди пишут дневники? Ведь никто же их не заставляет. И кроме них (в идеале) никто – никогда! – не прочтёт…
Дневник – инструмент интимный. Нечто вроде онанизма (мастурбации). Дневник выполняет уже известную вам функцию: сбрасывает пар, приводит к норме внутреннее давление.
По своей природе человек одинок. Причина одиночества – в его душе. В единственности (непохожести на другие) его души. В невозможности надолго найти слияние (общий знаменатель) с другой душой (каждое сближение – результат взаимного компромисса: одному оно необходимо, другой говорит – «ладно; уж если нет ничего другого…»). В единственности пути души к Богу (этот путь мы называем судьбой).

Собственно говоря, получив при рождении душу – человек оказывается на необитаемом острове!...
А строительство персональной раковины (без неё – никак) лишь усугубляет ситуацию.

Выручают друзья. Выручают товарищи. Выручает семья. Всё это – компромиссы. Всё это – клапаны, отводящие угрозу закисания или взрыва. Дружество, симпатия, любовь – инструменты, позволяющие поддерживать равновесие между двумя мирами: внутренним и внешним.
Но за дружество и симпатию приходится платить. Платить энергией – за поступки и покой; платить своим временем, то есть – самой жизнью, своей жизнью! Её кусками…

ВТОРОЙ STOOL

«Не торопись, не делай
Судорожных движений.
Это не поможет…»

Совет: вначале прочтите весь текст подряд, и лишь затем – если интересно – загляните в примечания.

Этот небольшой текст – вторая попытка написать предисловие к «Высерам». Из первой попытки родился «Стриптиз». Кажется – чего проще? Изложил свои правила игры с читателем – и вперёд. Но сразу не получилось, и вот – пытаюсь снова…
Моя игра – не «кто кого», не «каждый за себя», а перепасовка (как в футболе), когда своим искусством владения мячом (а именно это искусство – главное в футболе) помогаешь партнёру проявить свои наилучшие качества. Помогаешь ему продвинуться к воротам. А может быть – даже забить гол.

В этой игре – мы с читателем на равных. И в выигрыше – мы оба. Ты, читатель, в выигрыше оттого, что я пустил тебя на мою территорию (значит – ты получил шанс ощутить больше свободы) и к моим источникам энергии (значит – ты получил дополнительный шанс реализовать себя). Я же в выигрыше оттого, что твоё незримое присутствие понуждает меня быть точным. Простым, ясным и точным. Моя простота – свидетельство оптимального решения. Моя ясность избавляет тебя от необходимости тратить энергию и время на разгадку: а что он (то есть – я) на самом деле думает? Моя точность (см. выше) позволяет тебе проявить свои наилучшие качества – и в случае удачи забить свой гол.

Мой мяч – слово.

Именно слово должно быть простым, ясным и точным (1).

Искусство слова – это умение так употребить его (в сочетании, в игре с другими словами), чтобы слово стало Словом.

Значит – чтобы оно наполнилось духовностью. И засветилось от неизбывной, неиссякающей энергии.

Удаётся это так редко!...

Вот и предисловие к «Высерам» мне удалось не сразу.
Задача была простая:
1) что-то про себя объяснить и
2) назвать правила игры.

Но первая фраза прежнего предисловия (2) увела меня в сторону. Когда же я обнаружил, что плыву не туда, я был уже на стремнине текста. Не я этот текст направлял – он нёс меня. А поскольку я всегда стараюсь (когда это в моей власти) ни в чём себя не насиловать (3), то я не стал бороться с течением. Ведь это течение – не внешнее; оно – во мне; из меня. Разве не интересно, на какой берег оно меня выбросит? Это – во-первых. А во-вторых, за свою жизнь я бросил незавершёнными (4) столько романов и эссе (5), что эта тенденция мне порядком надоела. Сейчас мой утюг был горячим; так отчего же не догладить мятую простынку?

Моё молчание последних 10 – 15 лет толкуется в интернете превратно.

В самом деле: исчезнуть после завоевавших миллионы поклонников Мак-Иова Риго и «Мальчика, который умел летать», – понять такое на обывательском уровне трудно. Обывателю необходима ясность. Пусть в ней не будет ни грана правды, – главное, чтоб она была достоверна и закрывала вопрос.

К слову: Мак-Иов Риго и «Мальчик» – хотя они и не завершены – не являются незавершёнками, поскольку это тексты, которые не могут иметь конца (6). Я всегда помнил о них, и когда эти утюги раскалялись, – гладил ими. Пока они не остывали. Сейчас они снова раскалены. Надеюсь – если ситуация не изменится – вы сможете убедиться, что годы молчания я использовал с пользой (а уж с каким удовольствием! – не сомневайтесь).

Всегда (где-то с 25-и моих лет) у меня крали идеи и даже целые тексты. Ну посудите сами: если один человек опубликовал текст в московском журнале, – что может помешать другому человеку напечатать этот же текст (спасибо: не меняя даже пунктуации) под своим именем в каком-нибудь, скажем – питерском – листке? Ну понравился ему мой текст! Оценил. Так отчего он должен отказать себе в удовольствии увидеть свою подпись под текстом, об уровне которого до сих пор он только мечтал?...

Я никогда не реагировал на такие кражи. Даже досады не испытывал. Этот воришка где-то там, внизу, жуёт своё говно; ну захотелось ему чего-то первозданного, – с живой кровью, с ароматом, со светом на душе. Понять можно. А тратить на склоку нервы, энергию, время, – вытаскивать за ухо на солнышко – какой смысл? Ведь на выходе – нуль. Если не считать потери. К тому же: не трожь говно – вонять не будет. Отвернулся – и забыл.

Но когда – в течение двух лет подряд (к круглым датам Великой отечественной) – киношники дважды обокрали мой «Дот», – терпения иссякло. Тем более, что в интернете (7) поклонники «Дота» изумлялись (очевидно – моей деградации): такая классная книга – и такое говно экранизации. Небось – скудно на пенсии, вот и погнался старичок за копейкой.

Никто у нас не читает киношных титров, а в них – все ответы.
Тут кстати случилась оказия: издательство «ОЛМА Медиа Групп» попросило меня налудить текст на тему: как написать книгу-долгожительницу. Разумеется – на примере изданного ими ремейка «Дота», который и через сорок лет после первого издания все читавшие его тогда помнят до сих пор. Что в наше время – редкость. Я принял предложение, но с условием, что в тексте выскажу всё, что думаю об экранизациях «Дота».

Так появилась «Долгоиграющая книга».

Третий опус – «О природе таланта» – вылупился неожиданно. Историей создания «Мальчика» читатели интересовались всегда. Прежде – в несчётных письмах, а в последнее время – всё в том же интернете. Я человек не публичный; не люблю пускать посторонних ни в личную жизнь, ни на кухню. Поэтому на любопытство не реагировал. Да и утюг был холодным. А тут он (как я уже успел похвалиться) раскалился (стоял на плите рядом с «Долгоиграющей книгой»). Ну я и подумал: а почему бы не пережить ещё раз те счастливые минуты? Да и старых друзей хотелось помянуть – ведь им стольким обязан…

Сразу приношу извинения за повторы – и текстуальные, и идейные, – которые встретятся в этих текстах. Каждый раз ссылаться: «как я уже говорил там-то» или «прочтите это в …», – по-моему, глупо, а для читателя – лишняя забота. Оригинальных идей Господь мне послал – за всю мою жизнь – по пальцам перечесть. Вот я и кудахчу над ними, как наседка над яйцом.

Наконец – «Стриптиз».

Как вы уже знаете – это первая попытка предисловия к «Высерам». Задумал одно. Получилось другое – дело обычное. Тем не менее – он написан по законам этого жанра. Потому будем считать его предисловием № 2.

Сейчас я помаленьку дописываю опус «О природе таланта». Конечно, если бы мы соревновались на скорость с Дарьей Донцовой, я бы запросто управился и в два дня. Но в таком случае я бы написал только то, что знаю. А мне это скучно. Ещё раз пройти по уже известной тропе… Для меня повторение пройденного возможно только как инструмент восстановления; но я им не пользуюсь, поскольку сажусь писать лишь в энергетически комфортном состоянии – когда не надо себя насиловать, принуждать, продвигаться вперёд на зубах. Толку от такой работы – нуль, результат всегда – мнимый; потом всё равно придётся переделывать. Я же верю только в текст, который льётся свободно; в работу, которая делает себя сама (8).
Согласитесь: ведь не только вам, но и мне должно быть интересно! Иначе текст не будет согрет и оживлён (в смысле: из него уйдёт жизнь) чувством. Получится не текст (под текстом я подразумеваю не слепленное смыслом сочетание слов, а вербальную энергетическую машину), а информация – материя для одноразового использования, как бумажная тарелка. Нет уж! Уж если делать – так по-большому (отсюда – и «высеры»).

Ещё: за «Опытом о природе таланта» последует «Опыт о душе» (он практически готов, но отлёживается), затем – «Христос, Антихрист и Блудница». Дальше я пока не заглядываю (тем – непочатый край), потому что рядом пылают жаром утюги Мак-Иова Риго, «Обезьяннего моста» и «Исцелителя», а гладить двумя руками я пока не научился.

Сразу предупреждаю: мои «высеры» – игра, а не научные статьи и не диссертация, в которых обязательно должен быть справочный аппарат и библиография. Значит, «высеры», – не наука и даже не путеводитель к истине (9), а попытка найти форму своему чувственному опыту. Значит, это – моё опорожнение. Чем же моё опорожнение может быть интересно вам? Да тем, что душа почти каждого из вас страдает хроническим запором, оттого – интоксикация тела и как следствие – болезни. Вот я и делюсь опытом, как от запора избавиться.

Догадываюсь, что некоторым читателям будет не уютно без таких привычных ссылок на авторитеты, без имён и цитат (с указанием трудов и страниц). Так сказать – без фундамента. Объясняю: когда говоришь о душе (а всё остальное мне уже не интересно) фундамент не нужен. Мало того: мне не важно – поверите вы мне или нет. Зеркалу не нужен фундамент. Вы глядите в него, когда в этом у вас есть потребность или необходимость. Ваше дело: верить или нет тому, что вы в зеркале увидите. Умный человек никогда не говорит «нет», а дураков прошу не беспокоится.

Короче говоря, я представляю это так: мы с тобой, читатель, сидим вдвоём у меня на кухне. Никто не мешает; в рюмках – по нескольку капель, закусь соблазнительно свежая и вкусная: вот такая медитация. Время течёт где-то снаружи; здесь его нет. И мы говорим о пустяках, не выбирая слов, не думая о них. Ведь дело не в словах! Ведь если бы нам был необходим обмен информацией – зачем ехать через огромный город! – вполне сгодились бы телефон и интернет (10). А мы встретились для совместного побега. Какое счастье! – наши камеры-одиночки оказались рядом; мы чувствуем друг друга, – ведь для души нет стен. Весь мир ей открыт. Кажется: чего тебе ещё надо? Но бежать из одиночества душа может только вдвоём. С другой душой.

П р и м е ч а н и я

1. Формула «простота, ясность и точность» — условие работы таланта. Работы механизма таланта. Работа гения (шаг в пустоту, где под его стопой образуется новая твердь) подразумевает простоту и ясность: идущие вслед за гением должны вступать на эту новую твердь без страха. Некая размытость, impression созданного гением, позволяет талантам уточнять то, что гений только наметил, обозначил; позволяет им (так они считают) идти дальше гения. Но дальше гения может шагнуть только другой гений.

2. Теперь этот текст называется «Стриптизом». Его первая фраза обещает откровенность; в ней, так сказать, намёк на допуск в личную жизнь – оттого и «Стриптиз».

3. Жизнь – это процесс, а не цель. Этот процесс должен быть естественным. Только естественность обеспечивает максимальную цену сегодняшнему дню и вот этой минуте. Банальные истины: вчера уже нет, а завтра может и не наступить; память о прошлом и мечты о будущем – раковины, в которые человек прячется, когда нет энергии для полноценной жизни.

4. Очевидно – оказывался на мели (причина всё та же: энергодефицит), и не было сил столкнуть свою лодку на глубину и догрести до берега.

Можно сказать и так: перегорал.

Значит – работал безоглядно, не слушая чувства меры; гнал себя; а когда писал – выжимал из себя текст. Не видел ничего, кроме цели. Она манила – светящаяся точка, – и я летел к ней, потом заставлял себя идти: шаг, ещё шаг… потом полз из последних сил… А потом эта точка вдруг гаснет, и тогда всё, чем ты последнее время жил, теряет смысл. Потому что превратилось в пепел. А вернуть жизнь пеплу (феномен феникса) удаётся единицам из тысячи. Ведь прежде надо самому восстать из пепла, а это не только наука, – это ещё и подвиг.

Если пишешь свободно, без натуги – пишешь как дышишь; если работа делает себя сама; если она тебя несёт, а ты вроде бы лишь присутствуешь при сём, наслаждаешься процессом и результатом, – то никогда не перегоришь.

Впрочем – и тут поджидает опасность: скука. Но от неё есть надёжное противоядие: игра. Любая работа без игры – каторга; её результат – заведомо ничтожен. Известно:
• если у человека нет чувства юмора – это дурак;
• если человек во всём, что он делает, серьёзен – он умертвляет всё, к чему прикоснётся;
• если человек любую работу (в том числе и свою жизнь) не умеет превращать в игру – его кпд меньше, чем у паровой машины Уатта.

5. Ведь впереди у меня – так я полагал – столько времени! Я полагал: ещё вернусь, ещё всё успею завершить. Сейчас я уже так не считаю.

6. Категория, известная во всех видах и жанрах искусства, как non finita. Такие произведения продолжаются и изменяются вместе с изменениями нашего представления о жизни. Жизни, как субстанции, объединяющей физический и духовные миры.

7. Да и в «Литературке» о том же: ах как автор провалился на экранизации! Не удивительно: их критик прочитала «Дот» по диагонали (если прочитала) – и ничего не поняла, иначе ей и в голову не пришло бы, что роман и сценарий по нему писал один человек. Как заметил поэт: «Если глуп – то не пиши. И особенно – рецензий.»

8. Я – не исключение, и полагаю, что повторное прохождение одной и той же тропы для любого нормально развитого человека (а это и есть талант – см. опус «О природе таланта») сопряжено с душевным дискомфортом. Хотя бы потому, что душе противопоказан покой. Как и телу (распятые на кресте умирали очень быстро; значит – не от голода и жажды, а от неподвижности; вот почему кричат туго спелёнутые младенцы: чтобы жить и развиваться – им необходимо движение). Душа ищет путь к Свету не только днём, но и ночью. Если вы этого не осознаёте – значит – срабатывает защитная реакция: душа пытается исполнить своё предназначение – экранируясь от вашей тенденциозности и дури (от вашего разума).

Меня всегда поражало: как может учитель изо дня в день, из года в год талдонить ученикам одно и то же. Ему когда-то вбили в мозги некое «знание» в педагогической школе; потом рихтовали (очевидно – его мозги) методиками, новыми учебниками и на курсах повышения квалификации. Этот учитель – всего лишь переходная муфта, магнитофон, а его «знание» – мёртвый балласт, которым он пытается загрузить детей. Разве не такие учителя учили меня? (я созревал помимо них и вопреки им). Разве не такие учителя учили моих детей?...

Но я знаю: бывает иначе!

Помню, наша русачка как-то приболела (на её уроках мы занимались чем угодно, только не языком), и вместо неё пришла Марья Абрамовна, которая вела русский язык в параллельном классе. Мы её каждый день видели на переменках – милая, ничем не примечательная женщина средних лет. И вот она заходит в класс, открывает журнал: «Поглядим, какая у нас сегодня тема… Ага, нашла: суффиксы…». Я уже не помню, какие это были суффиксы, да оно и не важно; и так понятно, что предмет, более далёкий от жизни, придумать трудно. А Марья Абрамовна закрывает журнал и обводит класс радостным взглядом. Мы уж были готовы забыть о ней – и вдруг она произносит: «Ребята, как же нам повезло!...»

Мы не поняли; но что-то то ли в ней, то ли в этой фразе; она выиграла необходимую ей минуту нашего внимания – и начала урок…

Должен сказать, что присмирить, а уж тем более – приручить наш класс до тех пор ещё не удавалось никому. И вот этот класс (двадцать парт, сорок мальчишек! – такие были классы) за весь урок не шевельнулся, не произнёс ни слова. Уже прозвенел звонок – а мы сидели как заворожённые. Ну что нам был этот язык, когда за пределами школы столько интересного! Но эта женщина говорила с нашими душами – и каждому открылся невиданный параллельный мир. И вот уже шестьдесят лет прошло, а чувство, пережитое мною на том уроке, остаётся таким же ярким, словно это случилось вчера.

Больше мне не было счастья присутствовать на уроках Марьи Абрамовны. Но не могу представить, чтобы она повторялась. Она была поэтом своего дела. Импровизатором. Она себя выражала, свободно существуя в стихии языка. А каждый из нас, мальчишек, был для неё точкой опоры. Какой пример каждому из нас! Какая мера! И как у неё это получалось… С тех пор я стараюсь… не подражать, нет! – но чтоб и у меня получалось – моё дело – не хуже.

P.S. Вот чего не было: ни после этого урока, ни потом – у меня так и не проснулся специальный интерес к родному языку. (Думаю, Марья Абрамовна и не рассчитывала на это: тело языка было для неё лишь поводом открыть нам его душу.) И сегодня я родной язык не знаю – я им пользуюсь. Пользуюсь – как мне удобно. Как дышу.

9. Я представляю истину как ярчайшее индивидуальное переживание. Значит, она – точка опоры моей души. Свет – на который я иду. Аккумулятор, обеспечивающий моё движение.

Следовательно, по достижению мною истины – она умирает. Превращается в горстку пепла.

Но есть и бессмертные истины: Бог, Христос, Дух и душа (обладающая временным бессмертием).

10. Искусство, используя язык, общий для всех людей – наши чувства – пытается спасти человечество, объединив людей. Но искусство бессильно против прогрессирующего комфорта, который разобщает нас.